Так уж повелось, что во всех бедах начального периода Великой Отечественной войны многие говорящие ораторы и пишущие авторы обвиняют Западный особый военный округ (Западный ОВО), Западный фронт и его командование. И действительно, для этого есть основания. Многие части, соединения и даже объединения фронта попали в окружение; фронт понес наибольшие потери в личном составе, наибольшее количество его воинов – в сравнении с другими фронтами – попали в плен, на седьмой день войны врагу был сдан Минск, на Западном фронте командование потеряло управление войсками… Этот прискорбный перечень неудач Западного ОВО и Западного фронта можно было бы продолжить.
Но во всех ли бедах и всегда ли следует их обвинять? Всегда ли они должны выступать в трудах авторов и докладчиков в качестве «козлов отпущения»?
Я не участник Великой Отечественной войны, а всего лишь боевых действий, и оцениваю те события с учетом изучения истории войн и военного искусства, по результатам общения с активными участниками войны на занятиях в Военно-научном обществе при Центральном Доме офицеров Вооруженных Сил. И глубоко убежден, что критика в адрес Западного ОВО и Западного фронта и их командования оказывается зачастую незаслуженной и необоснованной – в том числе появляющаяся на страницах «Белорусской военной газеты».
29 сентября нынешнего года «БВГ» опубликовала статью Дмитрия Кащеева «В плену враждебной мифологии». Публикация меня заинтересовала, внимательно прочел и изучил ее. Статья научная, подтвержденная документами, она наносит очередной удар по фальсификаторам истории Великой Отечественной войны, вносит достойный вклад в воспитание молодежи и военнослужащих и, думается, достойно оценена ветеранами.
С основными выводами автора вынужден согласиться. Однако не в отношении выводов и оценок, касающихся мифа пятого, когда Д.Кащеев пишет, что «разведка точно указывала дату начала войны с Германией, но Сталин слишком верил Западу. Следствием стала полная неготовность войск к отражению немецкой агрессии».
Рассуждая в отношении этого пятого мифа, автор статьи касается мероприятий руководства СССР, Наркомата обороны и Генерального штаба по заблаговременной подготовке страны и Вооруженных Сил к возможному отражению агрессии со стороны фашистской Германии (подготовка планов отражения агрессии в Генеральном штабе; заблаговременное выдвижение войск из глубины обороны на запад; призыв на учебные сборы 1 млн 100 тысяч человек; приказ о рассредоточении и маскировке авиации; выделение войск приграничных военных округов в район сосредоточения). Далее он пишет: «По свидетельству И.Х.Баграмяна и М.А.Пуркаева, Киевский ОВО уже с 17 июня начал выдвижение всех корпусов второго эшелона к границе, а дивизии первого эшелона выдвинулись для занятия укрепрайонов на ней». И далее: «Однако поразительную неготовность к отражению агрессии продемонстрировали армии Западного особого военного округа (даже не выведены из казармы в лагеря), а приказы о приведении войск в боевую готовность, о маскировке и рассредоточении авиации по полевым аэродромам командование округа не довело до армейских штабов. О предстоящем 22 июня нападении части этого округа... узнали лишь из директивы №1, отосланной в войска в полночь на 22 июня».
Обращаясь к читателям «БВГ», хочу задаться вопросом: насколько объективна критика автора статьи «В плену враждебной мифологии», касающаяся Западного ОВО?
Начнем с директивы НКО СССР и Генштаба Красной Армии командующему войсками Западного ОВО за №140 без указания даты и времени отправки в округ и без подписи. Указанная директива требовала от командующего округом не позднее 22 июня 1941 года начать вывод глубинных дивизий и управлений стрелковых корпусов с корпусными частями в районы, предусмотренные планом прикрытия округа к 1 июля 1941 года: приграничные дивизии оставить на месте, вывод их на границу осуществить по особому приказу народного комиссара обороны СССР Маршала Советского Союза С.Тимошенко; 44-й стрелковый корпус вывести в район Барановичей, а 37-ю дивизию – в район Лиды, включив ее в состав 21-го стрелкового корпуса.
Из данной директивы видно: округ поставлен в такие условия, что он к 22 июня 1941 года физически был не в состоянии выдвинуться для прикрытия границы, тем более что готовность этих войск к прикрытию границы ему определили к 1 июля.
Что касается обвинений в том, что командование округа не довело приказы о приведении войск в боевую готовность до армейских штабов, опять же сошлюсь на распоряжение штаба Западного ОВО командиру 47-го стрелкового корпуса на передислокацию за №138 от 21 июня 1941 года. Приведу его дословно: «Командиру 47-го СК. Управление и части отправить по железной дороге эшелонами №17401 – 17408 темпом 4. Начало перевозки 23 июня 1941 года. Обеспечьте перевозку в срок по плану. Сохранить тайну переезда. В перевозочных документах станцию назначения не указывать. По вопросу отправления свяжитесь лично с «3» Белорусской. Доносить о каждом отправленном эшелоне шифром. Подпись: начальник штаба Климовских». На данном распоряжении есть отметка: «Аналогичные указания 21 июня 1941 года даны командирам 17-й стрелковой дивизии, 21-го стрелкового корпуса, 50-й стрелковой дивизии, 44-го стрелкового корпуса, 121-й и 161-й стрелковых дивизий. Подпись».
Приведенный документ показывает: обвинение командования Западного ОВО в том, что оно не довело до армейских штабов приказы о приведении определенных Генеральным штабом войск в боевую готовность до начала войны, как видим, не соответствует действительности. Эти распоряжения НКО и Генерального штаба, а равно и приведенное выше распоряжение округа не были выполнены в связи с тем, что все распоряжения оказались запоздалыми. Но это – уже другая тема.
Что же касается обвинений командования Западного ОВО, высказанных Д.Кащеевым в статье «В плену враждебной мифологии» по поводу того, что приказы о маскировке и рассредоточении авиации по полевым аэродромам не были доведены до армейских штабов, следует сказать следующее.
Приказа НКО и начальника Генерального штаба Красной Армии о маскировке и рассредоточении авиации по полевым аэродромам округ не получал. Его командование получило приказ НКО и начальника Генерального штаба о маскировке аэродромов, войсковых частей и важных военных объектов округов за №132 от 19 июня 1941 года, который также можно считать запоздалым и невыполнимым.
Что же касается необходимости рассредоточения авиации Западного ОВО, то и здесь следует возразить. В документе под названием «План прикрытия Западного ОВО за №120» (июнь 1941 года) в разделе VII Плана использования ВВС округа, в выводах по этому разделу в п.4 записано: «По мирному времени остается прежняя дислокация частей ВВС, перемещение авиаполков по новому составу дивизий производится только с началом боевой тревоги». А боевая тревога, как нам известно, поступила в войска с объявлением приказа НКО о возможности внезапного нападения вермахта в течение 22 – 23 июня 1941 года и была подтверждена директивой командующего войсками Западного ОВО 22 июня 1941 года в 2 часа 25 минут. Вот почему авиация округа не смогла рассредоточиться до начала нападения фашистской Германии на Советский Союз. И здесь злую шутку с округом сыграла известная запоздалость с принятием решений, подъемом войск по боевой тревоге и постановкой задач.
Далее Дмитрий Кащеев пишет: «18 июня 1941 года был отдан приказ, по которому с 14 – 16 июня началось выдвижение войск согласно плану прикрытия границы. Командующие Прибалтийским, Киевским и Одесским особыми военными округами издали соответствующие обстановке приказы, а войска начали двигаться в район сосредоточения. По свидетельству И.Х.Баграмяна и М.А.Пуркаева, Киевский ОВО уже с 17 июня начал выведение всех корпусов второго эшелона к границе, а дивизии первого эшелона выдвинулись для занятия укрепрайонов на ней».
Таким образом, автор статьи ставит в пример действия руководства и войск Киевского ОВО, иллюстрируя тем самым «неисполнительность» и «бездействие» руководства и войск Западного ОВО.
Давайте снова сошлемся на И.Х.Баграмяна. В своей книге «Так начиналась война» (Военное изд-во МО СССР, Москва, 1977, с.77), говоря о выполнении приказа НКО и начальника Генерального штаба и касаясь выполнения ряда мероприятий плана прикрытия границы войсками Киевского ОВО до начала фашистской агрессии, И.Х.Баграмян пишет: «Часть дивизий должна была выступить только ночью. Всего им понадобится от восьми до двенадцати ночных переходов... 31-й стрелковый корпус из района Коростеня к утру 28 июня должен был подойти к границе вблизи Ковеля... 38-й стрелковый корпус должен был занять приграничный район Дубно, Козыч, Кременец к утру 27 июня. 37-му стрелковому корпусу уже к утру 25 июня нужно было сосредоточиться в районе Перемышляны, Брезжаны, Дунаюв. 55-му стрелковому корпусу (без одной дивизии, оставшейся на месте) предписывалось выйти к границе 26 июня, 49-му – к 30 июня».
Из данного примера видно, что никакой речи о занятии войсками этого округа укрепрайонов и выходе на прикрытие государственной границы к 22 июня не могло быть и речи. Войска Юго-Западного фронта вынуждены были вступать в боевые действия с немецко-фашистскими войсками с марша и неподготовленными – равно как и войска Западного фронта.
Очевидно, что приказы НКО и начальника Генерального штаба приграничным военным округам на выдвижение войск согласно плану прикрытия границы были также отданы с большим опозданием. Вести разговор о каких-то организованных и своевременных действиях войск Прибалтийского, Киевского и Одесского особых военных округов в противовес неорганизованным действиям Западного ОВО неуместно.
Неорганизованные действия всех приграничных особых военных округов стали результатом запоздалых решений и приказов со стороны НКО и Генерального штаба Красной Армии на своевременный подъем войск по боевой тревоге и на своевременное занятие обороны в назначенных укреплениях и районах с целью подготовки системы огня к отражению агрессора.
…И в заключение. Общий фон стратегических действий войск приграничных фронтов в начальном периоде Великой Отечественной войны – одинаково неудовлетворительный и одинаково проигрышный. При этом, безусловно, следует учесть тот факт, что Западный ОВО, готовясь к отражению гитлеровской группировки войск, наносящей, как предполагалось, вспомогательный удар, уже в роли Западного фронта оказался на острие главного удара. И, что особенно важно отметить, именно Западный фронт до начала контрнаступления под Москвой во взаимодействии с другими фронтами встал на пути главной группировки фашистской Германии – группы армий «Центр» и сыграл неоценимую роль в обороне как на дальних, так и на ближних подступах к столице СССР.
Как с этой, так и с других точек зрения держать Западный особый военный округ и Западный фронт в «козлах отпущения» представляется мне делом неблагодарным.
ВЕТЕРАН. Восхождение продолжается
Путешествие
Комментариев нет:
Отправить комментарий